Для тех кто не мог увидеть ссылки обсуждаемые сегодня в эфире
Включил дома приемник - получил шифровку из «центра» «На каждую радиостанцию заводится дело: тип, где расположена, кому принадлежит, на каких частотах работает... Понятны нам сообщения или нет, на станцию заводится график активности... Если все анализировать, то скоро становится возможным предсказывать многое... Если вдруг заработает станция, которую мы называем Ц-1000, ясно, что боеготовность американских войск в Европе будет повышена...»
«Аквариум», Виктор Суворов (бывший офицер Главного разведывательного управления, сбежавший на Запад) - о возможностях радиоэлектронной разведки ГРУ во времена СССР.
Личный разговор двух ульяновских радиолюбителей едва не обернулся серьезным международным скандалом. Умельцы, обсуждая надои молока и городские сплетни, даже не догадывались, что представляют угрозу для британских ВВС. И более того, нарушают межгосударственные соглашения. В дело пришлось вмешаться милиции.
Не так давно, бессонной ночью, я, взяв старенький ВЭФ, принялся прочесывать эфир в поисках чего-нибудь интересного. И вдруг:
— Один два три… один два три… кто свободен…всем дальним и ближним — здесь 'Гусар' — город Луганск. Все кто свободен, ответьте 'Гусару'…
Елы-палы!…- я чуть с дивана не свалился. Живы динозавры… не все вымерли…
*****
Будет вполне гуманно предупредить людей, не интересующихся новейшей историей нашей многообразной Родины — не читать этот опус. Скорее всего, он покажется неинтересным и нудным. А обвинят потом во всем меня — автора.
А автор хочет всем только добра и положительных эмоций.
Речь пойдет о временах отдаленных не столько в смысле календарном, сколько в смысле научно-технического прогресса, моральных и культурных ценностей, а также длины поводка, на котором родное государство позволяло гулять своим гражданам. События, о которых здесь будет рассказываться, происходили в конце шестидесятых годов последнего века предыдущего тысячелетия.
Вслушайтесь… — как звучит. Невольно ощущаешь себя современником Тутанхамона.
Итак — год 1969 от Рождества Христова, которое, впрочем, в те времена было почти всем по-барабану. Если точнее сформулировать растекающуюся мысль, то речь пойдет о так называемых радиохулиганах. Но для того, чтобы сегодняшний читатель мог во всей красе представить такое явление как радиохулиган, я должен нарисовать некую схему жизни молодой части нашего общества в те времена.
И что мы тогда имели? В плане развлечения и досуга?
Мы — это юное поколение, первого в мире государства рабочих и крестьян, в котором единой семьей жили разные народы, сплоченные марксистско-ленинской партией — боевым авангардом советского общества…
Как?
О-о…!
Это нам, на всякий случай, внушалось ежедневно… и ведь работает, не забыл… до сих пор.
Нашему поколению было лет по тринадцать-четырнадцать.
В этом благословенном возрасте на смену времени круглосуточных мотаний на велосипедах летом и каскадерским трюкам с санками зимой, начинает приходить время вопросов. Не таких глобальных, как 'Что делать?' и 'Кто виноват?', а попроще — типа 'А как они так устроены?'. Как 'они' устроены, мы уже представляли достаточно хорошо. Конечно не из жизненного опыта, а больше понаслышке… ну, в крайнем случае, кто-то мог застукать старшую сестру за примеркой новых трусов и потом озадаченно делиться впечатлениями. Вопрос был в другом.
За всем 'этим' стояла какая-то тайна. Возможно, даже самая главная тайна жизни.
Периодическое наморщивание ума ответов на вопрос не давало. Дало оно процесс.
В результате начавшегося процесса нас потащило на прекрасное и вечное, на смену 'Вию' пришли 'Три мушкетера' и, конечно же, резко возрос интерес к музыке.
А с музыкой было непросто. Не было того обилия музыкальных источников, которые присутствуют в жизни сегодня. Не имели мы всего этого. А что же мы имели?
Имели мы, с точки зрения сегодняшнего жителя России, не так много. Наверное, главное, чего невозможно представить сегодняшнему читателю — в те времена не было многопрограммного телевидения. Было понятие 'телевизор'. И этот телевизор показывал одну программу. Она даже не называлась 'первой'. Это никому и в голову не могло прийти, потому что 'второй' не было. Вершиной развлекательных передач, прямо-таки буйством веселухи, было прогрессивное шоу 'Голубой огонек', в котором вперемежку с Тарапунькой со Штепселем и тогда еще молодым Райкиным, для вежливо хлопавших передовиков производства, пели 'Орэра' и Полад Бюль-Бюль Оглы. 'Огонек' на нас валился примерно раз в месяц, а уж перед праздниками создавались программы 'из ряда вон'.
Вся страна замирала у своих голубых экранов.
Для особо сообразительных сразу же объявлю, что видеомагнитофонов и кассет с порнухой и боевиками тогда тоже не было. Даже в Японии. Нигде. Разве что у спецслужб.
Да, честно говоря… и простых, аудиомагнитофонов — тоже было негусто.
Только не забывайте, что я говорю о жизни в российской провинции, в маленьком городке, затерявшемся на необъятных просторах нашей Родины.
Незадолго до этого партия и правительство прикинув на логарифмических линейках (калькуляторов тогда тоже не было), количество танков и ракет на душу населения решили, что наступило время удовлетворить нужды граждан в предметах роскоши, к коим относилось все, что нельзя было съесть и сносить в течении недели. Это называлось — предметы длительного пользования. На прилавках магазинов начали появляться чудеса доселе невиданные, например — магнитофоны. Искать адрес завода-изготовителя в паспорте этих аппаратов было бесполезно. В лучшем случае там стояло что-нибудь типа: Челябинск, а/я 27. Все.
Но нам оно и не надо было. Нам нужны были магнитофоны.
Очень круто считалось иметь 'Днiпро'.
Это была увесистая гробина размером примерно с современный телевизор, которая при включении издавала, по тем временам, совершенно потрясный звук. Чтобы представить себе то качество звучания, вам нужно найти знакомых бабушек или дедушек с сохранившимися со времен Хрущева ламповыми приемниками и включить их. Будет что-то примерно похожее.
Но ни в какое сравнение по крутизне с 'Днипром', не мог идти переносной магнитофон. Может быть, вы думаете, что это что-то типа сегодняшнего плеера?
Ничего подобного.
Это была абсолютно серьезная конструкция, в которой крутились абсолютно серьезные кассеты, только маленькие, и она играла на ходу … потому что работала на батарейках.
В смысле… с ней можно было идти по улице… и она в это время играла!
Вы себе представляете?
Офигеть можно! Причем работала она на пленке 'тип 10'.
Хо-хо… вы не знаете, что такое пленка 'тип 10'? Мне вас жаль.
Так вот, чтобы вы знали: вся пленка делится на 'тип 2' — это та, которая клеится ацетоном, 'тип 6' — которая клеится лаком для ногтей, и 'тип 10' — которая вообще не рвется — только если очень постараться.
Наверное, вконец очумевший от такого количества полезной информации читатель, вполне правомочен спросить: 'А что, магнитофонная пленка рвется?'.
На что мы ему дружно ответим: 'Да еще и как!'
И представьте себе: вы выходите из подъезда, а у вас через плечо висит вот такое чудо, а тут подходят девчонки и…
Люблю я макароны
Хотя моя невеста их не любит…
Ап-писаться можно!
А пел вот это, в то время — не Макаревич, он тогда в школу ходил, а Вадим Мулерман… фа-на-фа-фа-ра-фа… поняли?
А с такими магнитофонами ходили — стиляги.
' Боже, как давно это было…' — спасибо, Костя.
Так я о чем?
Да… о радиохулиганах.
Так вот… представьте себе, что в те времена не было ни лазерных дисков, ни 'Европы плюс', ни даже 'Радио России'… ни-хре-на-ни-че-го-не-бы-ло.
Самая-разсамая музыкальная программа выходила один раз в неделю на радио 'Маяк'. Вел ее Виктор Татарский — человек с потрясающе-проникновенным голосом.
И называлась она круто:
'Запишите на ваши магнитофоны'….
И начиналась она … ту-ту-ду-ту-ту-ду-ту-ду-ту-туууу
'Cream' — для тех, кто не сечет… Поняли?
А последним номером этой программы, после музыки братских республик и прочей шалупони, Татарский мог выдать, что-нибудь типа Тома Джонса, Ten Years After, New Wodeweel band, да и Beatles у него, бывало, проскакивали.
Причем объявлялось все это соответствующим образом:
— А сейчас, в исполнении певицы, члена Коммунистической партии Америки, Дженис Джоплин, прозвучит песня протеста, под названием 'They have destroyed my house' — 'Они разрушили мой дом!'…
Фа-ааааа!!!
— They have destroyed my house… — подпевали мы, плоховато представляя — чего она там поет. Но кайф был неимоверный. И через полчаса… выскакивая на улицу:
— Ты слышал?
— А ты слышал?
Но, это уже были гурманские изыски, а вполне нормально было иметь на своем магнитофоне музыку из кинофильма 'Песни моря' — румынского шедевра с грохотом прокатившегося по всей стране, да ворованного 'Толстого Карлсона'.
Но безвыходных положений не бывает.
Под крышей службы быта, прямо в центре города, была открыта студия звукозаписи. Может быть, вы слышали, что такое 'музыка на костях'?
Это пластинки, изготовленные из старых рентгеновских пленок. И если эту пленку посмотреть на свет, то можно было увидеть чьи-то сильно и не очень переломанные конечности и черепа. Изготавливалась эта пластинка на специальном резаке, а уж где брали резаки — хоть убей — не знаю. Вполне возможно их забрасывало ЦРУ, чтобы подорвать наши моральные устои. Несколько позже рентгеновские пленки, сменились более благопристойно выглядящими пластинками из тонкого картона, с фотографиями Высоцкого, Битлз и Ларисы Мондрус. Естественно, эти студии открывались не для того, чтобы сеять среди нашего народа всякую там буржуазную заразу. Предполагалось, что вспомнивший о мамашином дне рождения шахтер, придя в студию, прямо так и скажет в микрофон:
— Дорогая мамаша! Мы, вместе с моей бригадой, перевыполнившей в этом квартале опережающий план на восемнадцать процентов, бесконечно счастливы, поздравить Вас с очередным, наступающим знаменательным праздником — Днем Рождения…!
А после этого, зазвучит в исполнении Л.Зыкиной 'Течет река Волга'. И старенькая мама, поставив на граммофон пластинку, сквозь треск и скрежет услышит голос родного сына и любимую песню.
И прошибет ее скупая слеза…
Ничего подобного…
Ни разу такого не видел.
Писать себе что-то на эти пластинки, нам было, как бы это сказать — западло.
Но в студиях уже стояли, по тем временам, очень приличные магнитофоны, которые народ так и называл 'студийные'. И вот тут-то ты мог себе записать с очень неплохим качеством все, что твоя душа пожелает и Высоцкого (с какого-нибудь закрытого концерта) и Тома Джонса и Роллинг Стоунз.
Естественно — человек, работавший в студии, был существом мифическим.
Фамилия его была — Крылов.
Больше не знали о нем ничего.
И все бы хорошо.
Но было одно 'но'. Записи в студии денег стоили, а денег у нас не было. Ну, посудите сами, откуда у семиклассника деньги, когда его родители тянут от зарплаты до зарплаты? Вот. То-то и оно.
Магнитофоны покупать — деньги у них находились, а дать ребенку десятку, чтобы дите музыки понаписало — фигушки.
Тут-то на сцене и появляются 'любители', как ласково их называли мы или 'радиохулиганы', как обличительно клеймили их правоохранительные органы.
Если взять любой приемник и уперевшись в левый угол шкалы, естественно на средних волнах, потихонечку крутить верньер, то немедленно ты натыкался на хриплый, простуженный, 'небритый' голос:
— Один, два, три… один, два, три… для всей шахтинской молодежи. Для всех, кто меня слышит. Здесь 'Прибой'. Работает 'Прибой'. Да-а… в эфире радиостанция 'Прибой'. Один, два, три… Людочка с Южной и Наташка с Красина… для всех красавиц города Шахты работает 'Прибой'. Для всех дальних и ближних…
После этого раздавался грохот, напоминавший обвал кухонной полки с кастрюлями, но это, всего-навсего, 'любитель' клал на стол микрофон. Затем включался магнитофон и в эфир неслось 'Эти глаза напротив — калейдоскоп огней…'.
Людочка и Наташка писали кипятком, а мы… на халяву наслаждались музыкой.
Зачастую качество записи и передачи было даже достаточно приличным для того, чтобы юный слушатель мог что-либо записать себе, но эти гады, зная о нуждах населения, периодически подтормаживали кассету пальцем. Писать такое было противно, и тогда мы их ругали… но все равно слушали.
Естественно, эфирная деятельность сводилась не только к верчению музыки для Наташек и Людок. Периодически они принимались проверять качество передатчиков, и выглядело это примерно так:
— Один, два, три… всем дальним (ближние тут игнорировались), на частоте 'Гиря' — город Шахты. Все дальние, кто слышит 'Гирю' ответьте. Проверка связи.
'Гиря' умолкала и выключалась, видимо надеясь, что сейчас ему ответит если не станция 'Северный Полюс -18', то, по крайней мере, Париж или Пекин.
Однако передатчики у всех были слабенькие, и радиус действия не превышал пятнадцати километров. Но врали все друг другу напропалую, и включившийся на этой частоте корреспондент обычно называл населенный пункт, отстоящий от нашего города километров на пятьдесят.
— Один, два, три… 'Гиря' здесь 'Молоток' — Ростов-на-Дону. Как слышимость?
И вот тут, начиналось совершенно непостижимое.
— 'Молоток', здесь 'Гиря', слышимость отличная. Принимаю на пять-девять-пять… пятерочки чистые, девяточка чуть-чуть завышена. Сто семнадцать процентов по несущему.
'Несущим' назывался ламповый зелененький индикатор, который, жалобно моргая лепестками, показывал мощность принимаемого сигнала. Я, к тому времени уже познавший в школе, что такое проценты, никак не мог взять в толк, почему весь круг индикатора принимается за сто двадцать, а не за сто процентов как должно быть по логике вещей, и как на этом круге можно отличить сто семнадцать процентов от ста десяти.
Уже несколько позже, подписавшись на журнал 'Радио', мы узнали, что пять-девять-пять это высшие баллы международной шкалы слышимости у профессиональных радиолюбителей. Но у наших хулиганов все были на пять-девять-пять, ну разве что девяточка 'чуть-чуть завышена'…
Обрадованный тем, что его так здорово принимают в городе Ростове, 'Гиря' желал своему собеседнику 'семерочку-троечку на конец антенны', что означало — конец связи и врубал 'Алешкину любовь' для Веры и Светы с Южного.
'Молоток' живший где-нибудь за две-три улицы тут же беззастенчиво перенесясь из Ростова в Шахты, включал Дана Спэтару 'От зари — до зари, от темна — до темна' для Маши с Артема.
Все довольны, все смеются.
Э-э… нет.
Не все смеются.
Не смеются жители близлежащих от 'Гири' и 'Молотка' домов, поскольку во время включения передатчика, экраны телевизоров покрывались полосами, а из динамика раздавался голос того же 'Гири'.
Жители писали жалобу в милицию. Милиция принимала меры — реагировала на 'сигнал'. Легенды об этих событиях ходили невероятнейшие. Рассказывали, что по городу ездят пеленгаторы, видимо сродни тем, которые мы позже увидели у немцев в фильме 'Семнадцать мгновений весны'.
С точностью необыкновенной, они пеленговали сигнал очередного Эрнста Кренкеля, поскольку, жили 'кренкели', как правило, в частных домах и в самый неподходящий момент доблестные органы, врываясь на частное подворье, изобличали преступника с поличным.
Жуть.
Но что-то в этом роде было, поскольку, включающиеся без позволения источники радиосигнала, нервировали эти самые компетентные органы, а также действительно мешали работе аэродромов.
И все-таки, несмотря ни на что… стать 'любителем' очень хотелось.
Вскоре одноклассник Леха, заговорщицки оглядываясь, показал мне лист бумаги. На нем была схема.
Схема передатчика, простая как швабра, собранная на одной единственной лампе.
Но, тем не менее — работающая!
После занятий мы пошли к Лехе.
Намотать катушку и спаять конструкцию, было делом одного часа.
Антенна у Лехи была классная — из двухмиллиметрового медного провода, длиной метров пятьдесят. Иметь неклассную антенну в нашем кругу считалось неприличным.
Подключив 'машинку' (так эта штука называлась ' в народе') к старому приемнику 'Балтика' и лапнувшись для пробы за вывод антенны (от высокочастотного тока горела кожа на пальцах), мы вышли в эфир.
Позывной был скромный — 'Кардинал'.
Мы по очереди кардиналили, и когда нам отозвался первый из расслышавших нас корреспондентов, радости не было предела. Само собой, принимали нас на пять-девять-пять и все такое прочее. Периодически мы поглядывали в окно, не подъезжает ли там машина с антенной на крыше? Машины не было.
Поработав часа два, мы разобрали машинку. Все уже знали из рассказов, что додельные мильтоны ищут передатчики везде: на чердаках, в бочках с квашеной капустой и даже в ящиках с помидорной рассадой.
Неистощим был на выдумки народ. Мы с Лехой пошли по простейшему пути — в случае атаса разодрать спаянную на столе конструкцию заняло бы не более одной минуты. А детали — они и в Африке детали.
Что с них возьмешь?
И все-таки, мы попухли.
До милиции, правда, дело не дошло.
Увлекшись, мы начали прихватывать и то время, когда телевизионный перерыв заканчивался, и соседи вместо последних новостей с очередного партсъезда могли видеть на своих экранах мелькающие полосы.
Вычислили Леху быстро.
Когда я выглянул в окно, то увидел, что здоровенный, толстый дядя Сема палкой пытается сбить провисшую за последнее время антенну, а двое других уже идут через двор о чем-то оживленно переговариваясь с Лехиным отцом.
Машинку разобрать мы успели и к моменту вторжения сидели, задумчиво глядя на входную дверь. Вошедшие оглядели стол, заваленный деталями. Лехин отец спросил:
— Чем вы тут занимаетесь?
— Уроки делаем, — невинно глядя на него, ответил Леха.
— Вот среди этого? — вопросительно повел рукой отец.
— Так, устные, — опять утвердительно кивнул головой Леха.
Один из мужиков сообразительно принялся щупать лежавшие на столе детали. Дойдя до раскаленной лампы он обжегся, подхватил ее как картошку из костра и начал перебрасывать с руки на руку, приговаривая:
— Брешуть, Михалыч. Ей-бо, брешуть. Лампа-то горячая, и приемник работает, только громкость убрали.
Приемник действительно работал. Впопыхах забыли выключить.
— Ладно, — Лехин отец насупился, — ты иди домой, — это мне, — а с тобой, я сейчас разговаривать буду, — это уже Лехе.
Делать было нечего, и я поплелся домой.
Назавтра Леха рассказал, что обошлось без мордобоя и прочих варварских воспитательных средств, но, в порыве гнева, отец сгреб все детали в кучу и высыпал на помойку. Из помойки Леха их доставать не стал, мы ему потом новых, всем обществом, насобирали.
*****
Говорят, позже государство как-то решило вопрос с 'хулиганами', выделив им для работы частоты, на которых они никому не мешали. Не знаю. Возможно.
Сегодня я хочу, чтобы мой технический читатель, измотанный повседневной работой, немного расслабился, для чего расскажу довольно старую, но, несмотря на это, до сих пор малоизвестную историю про одного обиженного руководством программиста, занимавшегося интересной и творческой задачей — поддержкой рандомного эмулятора российской космической станции «Мир», а также о внезапно возникшем в результате этого опыта телеметрическом канале с того света.
Несмотря на то, что вся эта история базируется на реальных фактах, официального подтверждения она до сих пор не получила. И интересен этот исторический рассказ не только как просто смешная для одних и трагическая для других история, но и как эпопея, живописующая условия работы в поздней фазе Советского Союза и начале 90-ых в ведущей космической отрасли государства Российского, считавшейся не без основания передовым научным форпостом страны.
И, как это часто случалось в истории наших молодых стран (имеется в виду страны СНГ), частенько за внешне красивой картинкой иногда не стояло ровным счётом ничего. Но, несмотря на всю сложность тогдашних трудовых будней за судьбы Родины, в них всегда есть место для подвига, и даже одинокие программисты способны на бунт против системы, особенно когда их выкидывают из списка льготников в очереди на бесплатную квартиру.
Хочу подчеркнуть: эта история — не просто живая экскурсия в уже навсегда ушедшую эпоху: хотя многие вещи и называются сегодня уже совсем другими именами, это — попытка показать на контрасте с днём сегодняшним, что отчасти с тех пор мало что изменилось, — разве что только бесплатные квартиры канули в лету уже навсегда... орбитальная станция Мир mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
Наверное, все помнят гордость российской космонавтики 90-тых годов (да и советской прикладной науки тоже) — орбитальную станцию «Мир», которую отчего-то пришлось спешно затопить в 2001 году в бездонных пучинах Тихого океана. Но наша история не о подвигах и достижениях позднего СССР, а об интересных и смелых людях, стоявших за этой титанической работой и свершениями и во мраке неизвестности обеспечивавших работу этой гигантской штуковины, парящей в невесомости.
И лучше всего об этом периоде истории бывшего СССР рассказывает поучительная история военного программиста Михаила, который имел звание майора, но однажды восстал против всей системы... но не будем забегать вперёд и расскажем эту историю с самого начала. Гордость отечественной космической отрасли
Перед полетом на орбитальный комплекс «Мир» французского космонавта европейское космическое агентство ESA, как никогда, внимательно следило за работой аппаратуры российского космического комплекса «Мир». И уже тогда ESA была, мягко говоря, в шоке — один отказ станции сменялся другим, и французы вообще не понимали, как «всем этим» можно управлять дистанционно с земли.
Собственно, вся обыденная работа тогдашней смены, сопровождавшей «Мир», сводилась к неугасающей борьбе с отказом чего-либо, после чего сразу же следовал следующий отказ чего-то другого — и этот заведенный порядок носил уже какую-то печать обыденности для российских сотрудников ЦУПа. орбитальная станция Мир mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
Надо признать, что уже тогда «Мир» дышал на ладан... но люди ходили на работу, посылали экспедиции, и суть всей их активности за пафосными речами и официальными планами, как правило, сводилась лишь к одному — протянуть ещё хотя бы немного, обеспечить живучесть стремительно устаревающей станции ещё на месяц, на полгода и так далее. Поднятие телеметрического канала
Желая сберечь деликатные нервы французов, а попутно и далеко не железные нервы европейских партнеров, которые продолжали щедро оплачивать свои научные программы на борту «Мира», в ЦУПе приняли мудрое решение установить специальный веб-сервер, с которого отныне и навсегда начать транслировать в пучину глобальной сети Интернет в режиме реального времени все телеметрические данные о текущем состоянии станции.
Защищённый доступ к этой трансляции был предоставлен всем европейским партнёрам и космическим центрам ESA. Это решало две проблемы сразу.
Во-первых, европейцам больше не нужно было обеспечивать своё физическое присутствие в снежной Москве, постоянно неловко нависая над профильными российскими специалистами, ежеминутно занятыми неравной борьбой с авралами. Во-вторых, они стали получать все сырые данные по состоянию станции непосредственно и напрямую «из первых рук» и полностью автоматически. Так совпало, что «эти русские» там на своей станции в очередной раз что-то подкрутили и заменили, и состояние станции вроде как сразу стабилизировалось.
С тех пор всё было относительно хорошо — на «Мир» слетало множество европейских (и не только) космонавтов, и всё бы оставалось хорошо и дальше... но вот эти загадочные русские как-то вдруг решили затопить свою станцию. орбитальная станция Мир падение mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
Ну, европейцы восприняли это отчасти с пониманием: если срок годности оборудования вышел, значит, дальнейшая эксплуатация станции действительно невозможна и опасна, даже если оно (оборудование) и работает, согласно получаемым им данным, достаточно надёжно и штатно... Подземный стук
Но это была только необходимое вступление, а теперь суть сама история. И началась вся эта неприятная для нашего программиста Михаила история сразу с момента затопления станции «Мир» и её стремительного падения в Тихий океан.
Сразу после этого Европейское космическое агентство (ESA), который день и ночь удалённо и круглосуточно (ажно в три смены) мониторило работу российской космической станции, высказало своё недоумение по поводу продолжающейся трансляции потока телеметрических данных с... борта станции «Мир». Технически это выглядело так, будто, согласно этим данным, все приборы станции, как обычно, работали в штатном режиме. орбитальная станция Мир mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
Далее к французам присоединились уже немцы — они были немало удивлены, когда отмотали хронологию происходивших событий и установили, что при входе в плотные слои атмосферы температура и давление внутри станции «Мир» вообще никак не изменились. О’кей, решили они — вначале все списали происходящее на задержку пакетов в сети и общую латентность сигнала, который сначала принимался со станции Россией и лишь потом ретранслировался в сеть.
Но чем дальше шло время, тем сложней было объяснять происходящее сетевой задержкой — телеметрические данные, из которых следовало, что на станции все в норме, продолжали поступать даже тогда, когда туристы уже вовсю собирали обломки в районе падения.
Как известно, через 6 суток после падения станции её обломки уже были выставлены на продажу на мировом аукционе eBay, а в это самое время зарубежные специалисты тихонечко офигевали от данных, получаемых с борта «Мира», — несмотря на незначительные колебания давления, в общем-то, всё было в пределах нормы, разве что радиации было чуть-чуть больше обычного, но датчики освещения как раз показывали, что станция вошла в освещенную солнцем часть пространства... короче, нормальные космические будни рядовой космической станции продолжались и дальше.
На седьмой день, не выдержав, европейцы через РКА направили запрос российской стороне для разъяснения происходящего. Русские учтиво и лаконично успокоили своих иностранных коллег, дословно, что «непременно примут меры», после чего поток телеметрии резко прекратился, как ни в чем не бывало.
Подумав ещё два дня, немцы решили написать ещё один запрос, в котором попросили всё-таки более подробно объяснить, что было причиной подобного инцидента. Из Москвы опять быстро пришло невнятное послание, что, де, «это всё хакерские проделки», но спасибо за беспокойство, коллеги, мы справились своими силами, опасность уже позади. Интрига набирает обороты
Сначала немцы долго думали над ответом и даже стали как-то уже тихонько успокаиваться, но сигнал с борта станции «Мир»... снова возобновился! Снова пошло всё обилие технических данных о параметрах работы пилотируемой станции и его оборудования, посыпались мегабайты данных измерений, на этот раз изменилось лишь одно — теперь сигнал не был зашифрован и велся совершенно открыто на всю сеть, то есть любой желающий без какого-либо пароля мог подключиться и получать информацию... с борта затопленной неделю назад советско-российской космической станции. орбитальная станция Мир mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
И тут европейцы уже как-то совсем забеспокоились. Одновременно с этим на центральном веб-сервере ЦУП появилось необычное сообщение, где неизвестный никому программист-майор Михаил на чистом русском языке среди вороха англоязычных материалов и пресс-релизов, на чём свет стоит, костерит свое руководство и, в частности, как бы между строк объясняет суть происходящего.
Впрочем, его месседж продержался недолго — уже через пару часов эта загадочная страничка с посланием «мировому сообществу» навсегда исчезла с веб-сайта Росавиакосмоса. Разгадка телеметрического феномена
Итак, когда европейцы стали зело сильно доколупываться до российских коллег насчет серии отказов их аппаратуры и хронических неполадок на станции «Мир», что как бы ставило под вопрос бесперебойность финансирования целого ряда зарубежных научных программ и совместных проектов, русские, не долго думая, решили написать программу, которая ПОЛНОСТЬЮ РАНДОМНО генерировала все телеметрические данные со станции, полностью эмулируя её работу, и при этом диапазон колебаний всех параметров не выходил за рамки допустимого и разумного.
На самом деле станция «Мир» буквально умирала, долго и мучительно, часто балансируя где-то между жизнью и смертью, и пилотируемые экспедиции посылаемые туда, неоднократно спасали её от очередного паралича — по некоторым неофициальным свидетельствам, на это уходила львиная часть времени каждого экипажа. И когда всё-таки было принято историческое и официальное решение о её затоплении, ситуация зашла уже настолько далеко, что в светлом будущем российской космонавтики отчетлива виднелась прямая опасность того, что «Мир» буквально рассыплется на части, и тянуть с его затоплением было смертельно опасно... орбитальная станция Мир падение mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
Ещё раз напомню, что на этом фоне ежедневной героическо-трагической борьбы российского народа за видимость работы её космической станции на Запад исправно тёк непрерывный траффик идеальных телеметрических данных о состоянии станции, что давало возможность исправно подрабатывать в качестве великой космической державы во множестве совместных научных проектов. Попытка реконструкция событий
Что же произошло на самом деле? Хронология событий представляется следующей. Сначала программистом «великой космической державы» был создан рандомный генератор телеметрической информации, который исправно работал в течение нескольких лет, приятно массажируя мозги своих европейских спонсоров, которые удаленно участвовали во множестве экспериментов на станции «Мир».
После внезапного затопления станции за ворохом важных событий руководство управлением полетов как-то совсем позабыло про этот телеметрический генератор, потоки мусорных данных с которого по-прежнему очень внимательно и круглосуточно изучало экспертное сообщество Европы.
Спустя два дня, после официального запроса с Европы, генератор таки был найден, вместе с его программистом, а затем благополучно отключен. Но, будучи глубоко военной средой, где погоны и фуражки подчас заменяют мозги, как и было обещано европейским коллегам, были приняты «соответствующие меры» — в данном случае, к недоглядевшему за «этим делом» программисту.
В реальности это выразилось в том, что программист-создатель программы был дисциплинарно наказан, но самое страшное для него — он был выкинут из очереди на получение халявной ведомственной квартиры, ради которой одной, собственно, он стойко и переносил «все тяготы армейской жизни».
Получив такой подарок от взбешенного руководства, через пару суток он самолично опубликовал на официальном веб-сайте ЦУПа своё сообщение с разъяснением происходящего и в подтверждение выложил исходники самого генератора, написанного, кстати, на популярном в те времена языке Турбо Паскаль. орбитальная станция Мир mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
Эта месть была просто ужасной по силе. По репутации «Росавиакосмоса» был нанесён мощнейший удар: педантичные европейские учёные, годами колупавшиеся в тоннах цифер, порожденных за эти годы плодовитым отечественным бредогенератором, и строившие свои сложнейшие модели на основе поведения далёкой и загадочной русской станции, были просто шокированы такой... беспринципностью со стороны ведущей мировой аэрокосмической державы!
К сожалению, мне неизвестно, что стало в итоге с тем храбрым майором-программистом, который посмел рассказать миру правду. Журналисты ИТАР-ТАСС, которые расследовали этот инцидент, говорят, что в ответ на произошедшее по ведомству, где работал бедолага-программист, прокатились целые волны репрессий.
Уж военные такого самовольства своих подчиненных никому не спускают с рук: и, поскольку немногочисленная молодежь сбежала, дружно уволившись «по собственному желанию», нескольким сотням оставшихся военнослужащих ЦПК имени Ю. А. Гарарина было заявлено, что размеры их текущих или будущих пенсий будут пересмотрены в сторону уменьшения. Особенно это касалось сотрудников отдела военно-прикладной тематики, где и работал восставший против системы храбрый программист-рандомизатор. Вместо послесловия: «Эпидемия катастроф» в Роскосмосе
Почему-то с этой историей у меня невольно ассоциируются кадры из фильма «Армагеддон», где станция «Мир» предстаёт в довольно мрачном виде: грязный и заброшенный, полуразрушенный интерьер, кругом течи, неисправности, струящиеся клубы пара, индикаторы на всех приборах взяты словно из старой котельной, которую я однажды видел в раннем детстве.
Отдельного упоминания заслуживают длинные сосульки на потолке российской станции, неизвестно как выросшие в невесомости. орбитальная станция Мир Армагеддон mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
Отправляя на российскую космическую станцию бесстрашного Брюса Уиллиса, его напутствуют двумя памятными фразами про «Мир», «который работает уже 11 лет — столько никакая аппаратура не служит», и где живёт «российский космонавт Лев Андропов, который на станции уже 18 месяцев в одиночестве, и с которым надо быть поосторожнее». Судя по дикции и размашистым движениям, этот русский космонавт нетрезв, на голове у него — шапка-ушанка, кроме того — на нем грязная футболка с красной звездой и надписью «СССР».
При таком облачении, как его назвали в фильме, «полковник русского космического агентства» мог бы носить на ногах лапти, а в руках держать балалайку или бутылку водки. Я разочарован, что на станции почему-то не нашлось места для дрессированного бурого медведя в буденовке. Кстати, в русской версии фильма русский космонавт немой и не произносит ни одной фразы, а вот в оригинальном английском треке он, тоскливо глядя в закопченный иллюминатор на бесконечную Вселенную, на корявом английском произносит: «Ин Раша ай эм э веры биг мэн». орбитальная станция Мир Армагеддон mir затопление фотография космоса челнок полеты звёзды телеметрия программсит наказание СССР полеты пилоты космонавты
Впрочем, возвращаясь к сегодняшней теме, я удивился, как в фильме обошлись без программистов. Ведь, если глянуть современную историю развития Роскосмоса, то можно увидеть уже описанную выше печальную лично для меня тенденцию, полностью переложенную на новый-старый лад.
И, хотя космической станции уже давно нет, поле битвы за космос переместилось на землю: в той череде катастроф с запусками, которая преследует Россию в последние годы, в конечном счёте виноватыми всегда оказывались программисты, которые допустили ошибку или «недостаточно точно рассчитали математические модели». Достаточно ввести поисковый запрос типа «Роскосмос крушение ошибка программистов», чтобы увидеть насколько серьёзный размах приобрело это стихийное бедствие целой отрасли, порождённое по вине программиствующей братии.
После описанных в статье событий прошло больше 10 лет, но ничего не изменилось — Россия продолжает терять не только спутники, но и свою репутацию: всё тоже самое руководство, которое не выгонишь на пенсию и метлой, продолжает бороться с авралами и во всём происходящем обвинять рядовых программистов... dev.by, 2012
Наши власти несознательно повышают компьютерную грамотность граждан. Теперь многие узнают, что такое анонимные прокси сервера, впн и т.п. А может это их владельцы пролоббировали эту глупость с закрытием ютуба? Нужно бы разобраться, правда некому Они сами то таких "словей" не знают пока что http://www.svobodanews.ru/archive....4714075
Мда, ну и в эпоху идиотизма и безграмотности мы живем. Помните нашумевшую историю про которую я рассказывал год назад, когда радиолюбитель принял сигнал с пропавшего АН-2? ( http://avtokanal.com/forum/7-1077-1 )
Так вот про этого чудака на букву *, про этого "РАДИОЛЮБИТЕЛЯ" написали книгу. Это просто пять, запасайтесь пивом и чипсами
«Сигналы» — новый роман Дмитрия Быкова, который готовится к выходу в издательстве «Эксмо». Это мистический триллер, в котором легко узнаются реалии сегодняшнего дня. The New Times с разрешения автора предлагает своим читателям отрывок из романа
9 сентября радиолюбитель Игорь Савельев поймал сигналы с пропавшего самолета АН-2.
Вышло это так: в час ночи, любимое свое время, когда еще не тяжелеет голова, он сидел у себя в гараже, где была оборудована отличная любительская радиостанция с японской комплектацией, с позывным R9C8WN, где R обозначал Россию, 9 — Свердловскую область, 8W — город Пышва, а что обозначало N, — вам пока знать не надо.
В час ночи на частоте 145,17, которая на его памяти сроду не использовалась, он услышал громкий и трагический женский голос, сказавший ему:
— Отец, молись за меня.
Достаточно, теперь предыстория.
Радиопоиском Савельев занимался ровно полжизни и к тридцати годам был перворазрядником с перспективой кандидатства, со второй категорией и десятком грамот. В обычной жизни он работал ортопедом и профессию эту не любил, потому что приходилось иметь дело с людьми. Если бы можно было исцелять без личного контакта, по перечню жалоб, анализу и снимку, — ему бы не было цены, и работа была бы ровно по нему; но иметь дело с людьми, их страхами и запахами (чем сильней страх, тем хуже запах) Савельев не хотел. Именно поэтому он до сих пор не женился, а случайные связи у него длились недолго. Специалистом он считался хорошим, поскольку чем меньше и жестче врач разговаривает, тем больше его чтут, — но перебираться из Пышвы хотя бы в Екатеринбург не собирался. Зачем, когда в гараже к его услугам был весь мир, причем в лучшем виде? Этот мир был лишен запаха, плоти, унизительной физиологии — он уже перешел в высшую форму существования, чем все мы когда-нибудь кончим, как позитивы, негативы и кассеты закончились цифрой. Высшая цель человечества — перевод себя в информацию: Савельев это знал, но никому не рассказывал.
В России порядка 50 тыс. настоящих радиолюбителей, дело это тонкое и требующее глубокой нелюбви к тому, что обычно называют жизнью. Радиолюбитель — человек без быта, и сам в некотором смысле волна. У Савельева были друзья в Таиланде, Мексике, Японии и даже один друг в России, со странным позывным, относительно которого просил не расспрашивать: как известно, в региональной русской номенклатуре нет пятерки, но у этого странного собеседника почему-то была. Наверное, что-нибудь секретное. Личные тайны не волновали Савельева, поскольку он любил загадки высшего порядка: аномальные зоны, таинственные исчезновения туристических групп и одиноких странников, порталы в соседние миры.
В освоении всякой науки есть три уровня: неофита интересуют тайны, профессионал знает, что никаких тайн нет и у всего на свете есть материалистическое объяснение, а специалист понимает, что за всеми материалистическими объяснениями стоит тайна превыше людского понимания. Лучше всего эту аналогию понимают водители. Начинающий водитель понятия не имеет, как машина ездит, и в случае неполадки в лучшем случае подкачивает колеса, а в худшем очищает пепельницу; профессионал может разобрать свой автомобиль до последнего винтика и даже, случается, собрать обратно, — ас знает про машину все и все-таки не понимает, почему она ездит. Савельев был ас.
Короче. В час ночи женский голос ему сказал:
— Отец, молись за меня.
Это явно не был фрагмент милицейских переговоров, прослушиванием которых Савельев баловался еще в девятом классе, и уж тем более не диалоги скорых. «Летуны», как называют отряд рисковых радиолюбителей, ловящих переговоры летчиков с диспетчерами, работают преимущественно в диапазоне от 117 до 136. Мобильной связью тут тоже не пахло. Это было черт знает что такое. Савельев насторожился, включил запись и стал настраиваться. Через три минуты та же частота сказала сиплым мужским баритоном:
— Повторяю: колхоз имени (захлеб, бульканье). Семьдесят километров от Перова. Приходите, поздно будет. Повторяю: поздно!
Голос заглушили помехи, и как Савельев ни вслушивался, ничего, кроме шума и треска, слышно не было еще долго. Потом сквозь шум снова прорвался голос, но прежний или другой — Савельев не понял. Говоривший не представился, не назвал позывного. Голос прокричал:
— Р-восемнадцать больше нет! Л-двадцать пять стыкуется с Б-десять. Р-восемнадцать нет. Нужны кашки, без кашек все пропало.
И все действительно пропало, утонуло в помехах.
70-77__-2.jpg
Р18 — сталь для режущих инструментов, у кого-то она закончилась, что ли? Но почему в эфире? А «Л-25»? Что-то знакомое — модель танка? Или самолета? Но с кем они стыкуются? Савельев понял только, что неведомые кашки вряд ли были едой. Но ассоциации заработали, захотелось есть. Приемник молчал, и Савельев уже полез было на полку за консервами, как вдруг услышал еще один голос, явно принадлежавший человеку немолодому. Медленно, разделяя слова, голос произнес:
— Земля. Медведь. Человек. Быстро. Асимптота. Корабль. Бог. Котлета.
Затем то же самое повторилось по-английски. Это напоминало шифр или бред. Первый вариант был лучше, конечно, но в эфире нередко встречался и второй — Савельев чего только не наслушался за годы. Теперь вообще эфир был уже не тот, любой школьник мог купить AOR-3000 и творить на волнах что угодно. Малолетние хулиганы, откровенное хамье, психи всех мастей… Однажды Савельев даже подслушал переговоры домушников — через мат-перемат взломщики договаривались с теми, кто стоял на стреме.
Но говоривший не шутил, это было слышно. Савельев закурил и, продолжая вслушиваться в замолчавшую опять частоту, стал крутить в голове бессвязные слова. Он выписал их в аппаратный журнал, но без ключа шифр оставался бредом. Можно еще было объединить землю и медведя, но Бог и котлета? Савельев так погрузился в раздумья, что вздрогнул, когда приемник снова заговорил. Мужской голос доложил быстро и нервно:
— Самолет упал. Пилот мертв. Второй мертв. Еще двое ушли, не знаю, живы ли. Медведи вокруг. Атаман сказал, патронов больше не будет. Он видел, знает, он подтвердит. Охотники ушли за теми двумя. Пилот мертв. Ищите нас…
Тут голос пропал, но почти сразу пробился вновь, уже почти крик:
—…люции! Семьдесят…
И смолк уже окончательно. Савельев еще послушал, но все зря. Тем не менее переключаться не хотелось — словно уходом с частоты он отнимал у бедствующих последний шанс. Сна не было ни в одном глазу. Самолет — очевидно, несчастный Ан-2, два месяца назад вылетевший из Перовского аэропорта (аэропорт — одно название, раздолбанная полоса, пыльная крапива в асфальтовых трещинах, три с половиной машины в дырявом ангаре), вез каких-то местных чиновников, что ли, в отдаленные уголки на политпросветительскую работу — да так и пропал с концами. Тогда его поискали-поискали, ничего не нашли, как сквозь землю провалился, и к сентябрю почти забыли. Савельев, правда, не забыл. Но у него была своя причина.
Приемник все равно молчал, так что Савельев отключил запись и прослушал все подряд, подробно несколько раз прокрутив неразборчивые куски — но они и остались неразборчивыми. Он задумался. Пилот мертв, сказал последний голос. Еще двое, скорее всего, тоже. Что за атаман? Сколько там вообще народу было? Савельев не помнил. А что такое тогда «Р18» и «кашки»? Ясно одно — люди живы, и людей надо спасать.
Порывшись в ящике стола, он извлек карту области и нашел Перов. В радиусе семидесяти километров населенных пунктов было мало — глушь, тайга. Колхоз? Заброшенных колхозов имелось полно, на разных стадиях запустения. На картах, разумеется, их никто не обозначал. Последний и первый голос, очевидно, говорили об одном: и там и тут звучало «семьдесят». Семьдесят километров от Перова, колхоз имени… Революции? Скорее всего, не поллюции же. Может, они говорят, что выйдут к людям только через семьдесят лет после революции?
Тут Савельев кинулся в угол, разбросал сваленные кучей тряпки, книги и прочий хлам и вытащил здоровый фанерный ящик. Там хранились вещи отца — остались в гараже после его смерти, выкидывать рука не поднялась. «Москвич» сгнил на стоянке, а мелочь осталась, Савельев свалил все в ящик, освобождая место для аппаратуры, да и задвинул в угол. Там, помнил он, был и старый автодорожный атлас.
Точно! Был тут колхоз имени тридцатилетия революции. Не в семидесяти, а примерно в сорока километрах от Перова — но, может, у них там вся навигация отказала. Не мог же колхоз переехать, не цыганский табор. И леса вокруг — в самом деле последний бастион цивилизации. Надо завтра в МЧС, куда еще? Ему немного жаль было делиться открытием. Но уж сам-то он мог претендовать на участие. Ему, в общем, плевать было, какие там чиновники и куда летели. Но Марину Лебедеву он помнил.
Савельев выскочил на улицу и подставил горящее лицо ночной мороси. Поэтому он не услышал, как приемник, немного потрещав, вдруг заговорил нараспев тихим женским голосом. Женщина чуть картавила:
— Как под черной горой там вода черна, как над черной рекой ходют три кота. Первый кот ийдет, все вокруг заснет, второй кот ийдет, все вокруг умрет, а как третий ийдет, все вокруг оживет. С уважением, Ярослав. MOTOROLA: XTL5000, XTS5000, XTS2500, XTS1500, MCS2000, MTS2000, HT1000, EX600. THALES.
Радиолюбитель А. Гончаров - двойник Д.А. Медведева =))
Уникальный персонаж из деревни Петрилово под Шуей (Ивановская область). Его дом видно издалека. Он весь ощетинился антеннами. Над окном громкоговоритель, через который он включает джаз для соседей, чтобы веселей было копать огороды... В свои 90 лет он при помощи радио общается со всем миром, сидя в маленькой комнатке в забытой богом деревушке где-то в Ивановской области.
"Черный список" 10 серия второго сезона. Агенты специального отдела FBI, попав в передрягу, для связи с береговой охраной, для увеличения дальности судя по всему китайской портативки делают, цитирую: "дипольную антенну значительно увеличивающую дальность радиосвязи".
Увиденное значительно приподняло настроение с утра ;), прям "свободные" операторы, стопами хэмфестов и полевых дней ;). С уважением, Ярослав. MOTOROLA: XTL5000, XTS5000, XTS2500, XTS1500, MCS2000, MTS2000, HT1000, EX600. THALES.
Мдааа... Вот до чего китайцы дошли - уже могут оплатить скрытую рекламу в Голивуде. :-))))))))) Интересно, а что будет, если реально этот клубок проволоки с неопределённым КСВ примостырить к бао и PTT нажать? Выдержит выходной каскад или нет? И чего это они в темноте работают? На бао есть фонарик светодиодный, хоть изучили бы ТТХ аппарата что ли... Короче, конкретно улыбнуло.
Дата: Понедельник, 15.06.2015, 19:26 | Сообщение # 15
Апологет Радио
Группа: Администраторы
Сообщений: 2374
Статус: Offline
Не за что Егор, привет )). Думаю все тривиальней, я его слепила из того что было )), использовали то что нашли. С уважением, Ярослав. MOTOROLA: XTL5000, XTS5000, XTS2500, XTS1500, MCS2000, MTS2000, HT1000, EX600. THALES.